КЛАДЫ РОССИИ

Пожалуй, всем тем, кто так или иначе интересуется судьбой сокровищ, вывезенных Наполеоном из сгоревшей Москвы в 1812 году, хорошо известно, что великим полководцем для от­правки особо ценных трофеев было сформирована два так на­зываемых золотых обоза. Каждый из этих обозов был состав­лен из двадцати пяти особо прочных телег, и так уж случилось, что в дальнейшем каждый из них проделал свой уникальный маршрут, прежде чем бесследно исчезнуть. В дальнейших пуб­ликациях я, возможно, затрону эту проблему, и мы с вами ос­ветим тему исчезнувших сокровищ несколько поподробнее. Но в данной статье мне хочется поговорить о судьбе еще одного обоза, о котором многие из вас даже никогда и не слы­шали, а именно о «железном» обозе. А ведь по ценности и сто­имости вывозимых в нем предметов он вполне мог поспорить с обозами золотыми, и вот почему. Всем нам вполне привычно слово антиквариат. Оно посто­янно на слуху. Оно встречается. и на вывесках магазинов и в повседневных разговорах. Но давайте вдумаемся в глубинный смысл этого слова. Несомненно, что раз торговля старинными вещами ведется с таким размахом, то, следовательно, любите­лей и ценителей старинных вещей тоже имеется изрядное ко­личество. Но речь в данном случае идет не просто о старинных предметах, как таковых. Я веду речь о предметах, имеющих кро­ме солидного возраста еще и уникальную историческую родос­ловную. Вы ведь понимаете, что трофейные команды импера­тора готовили к отправке в далекую Францию не просто слу­чайно попавшееся им под руки старье. Нет, нет и нет. Их интересовал истинный антиквариат, который мог бы занять дос­тойное место в «Музее покоренных народов», мечту о котором лелеял великий корсиканец.

Какие же вещи отягощали самый большой как по своей мас­се, так и количеству задействованных транспортных средств обоз? Краткий перечень их мог быть примерно таков — значи­тельное количество массивных бытовых предметов, типа мра­морных и бронзовых статуй, старинных зеркал, сервизов, и тому подобного. Здесь же перевозилась и основная часть имущества, изъятого из кремлевского Арсенала (старинные пушки, холодное и огнестрельное оружие, доспехи, военные трофеи москов­ских правителей и прочее имущество). Туг же путешествовали и массивные предметы христианского культа, взятые захватчи­ками из многочисленных храмов и монастырей, в том числе и масса разнокалиберных бронзовых колоколов. Весьма вероят­но, что мой список далеко не полон, но прошу меня извинить, поскольку на данный момент можно лишь очень и очень при­близительно вычислить то место, где данный обоз мог быть захоронен.

Теперь вы понимаете, что реальная, то есть антиквар­ная стоимость спрятанного наполеоновскими войсками иму­щества вполне может составлять весьма солидную сумму, даже с учетом того, что практически все спрятанные 200 лет назад предметы сделаны из недрагоиенных металлов. Ведь самым юным (если так можно выразиться) предметам из него не менее 250 лет! А некоторым свыше трехсот и даже четырехсот лет!!! Да по большому счету всем этим вещам просто нет цены, ибо они не только старинные, но и исторически уникальные! Пред­вижу паши возражения в том смысле, что изделия из черного металла за столь длительный период могли безвозвратно сгнить. Позвольте не согласиться. За десятилетия поисковой деятель­ности мне неоднократно приходилось отыскивать подобного рода предметы, практически не пострадавшие от ржавчины. Как дипломированный химик-технолог я прекрасно представляю себе, почему так происходит. Постараюсь объяснить и причину данного феномена. Напомню, что сталь, железо и чугун, то есть все широко применявшиеся в оружейном деде материалы ржавеют только тогда, когда в прилегающих к металлу простран­ствах имеется кислород. Если же он по тем иди иным причи­нам отсутствует, то процесса окисления не происходит. Таким образом, крайне важно то, в какой почве находится предмет, изготовленный из черного металла. Если он лежит в плодород­ном рыхлом слое почвы, песке или попросту на поверхности земли, то проиесс ржавления идет очень интенсивно, ибо кис­лорода в данном случае имеется с избытком. Другое дело — плот­ные глинистые толши или, что еше лучше, толщи иловые. В последнем случае, ввиду полного отсутствия в иле враждебного железу кислорода, военный металл остается просто в первоздан­ном состоянии! Неоднократно мне приходилось находить ос­татки иевзорвавшихся минометных мин, у которых полностью сгнил хвостовик стабилизатора, но уткнувшийся в болотный ил изрыватель очень часто оказывался просто в идеальном состоя­нии. Его можно было вывернуть даже пальцами! И это через 60 лет после тогот как данная мина вылетела из минометного ствола! Поэтому при определенных и весьма вероятных усло­виях (об этом чуть позже) захоронения «железного» обоза, ве­лика вероятность очень хорошего состояния тех предметов, из которых он состоял.

Почему же столь ценный, а главное столь массивный клад до сих пор не найден? Ведь его искали даже не десятилетиями, его искали столетиями. Первыми за поиски взялись местные помещики, вернувшись в разоренные войной родовые гнезда и наведя в них минимальный порядок. Слухи о неких сделанных французами захоронениях наверняка будоражили местное об­щество уже тогда. Ведь то там, то здесь вдоль дорог находили всевозможные вывезенные из Москвы или в конце концов про­сто выброшенные за ненадобностью веши. Некоторые из них просто так валялись в придорожных кустах, некоторые были чуть-чуть присыпаны землей или опавшими листьями. И боль­шая часть находок имела вполне реальную ценность или, по меньшей мере, представляла собой определенный интерес для нашедшего. Поэтому даже не имея ни малейшего понятия о том, что неподалеку действительно запрятаны десятки тонн уни­кальных и старинных предметов, вяземские помещики приня­лись за интенсивные поиски. Особенный размах они приняли после того, как небезызвестный романист Вальтер Скотт упо­мянул о том, что некие сокровища при отступлении были сбро­шены в некое Семлево озеро. Досужая, пересказанная к тому же с чужих слов легенда Прекрасно прижилась на благословен­ной российской почве.

И с тех пор небольшое, ныне почти заросшее озерцо, в из­начальном варианте носящее название Глубокое и лежащее в нескольких километрах юго-западнее Семлева, не знало покоя и отбоя от любителей легкой добычи. Но это только в сказках и приключенческих романах герои-кладоискатели быстро отыс­кивают вожделенные дублоны и пиастры. В реальной жизни Все происходит вовсе не так гладко.

Судьба кладоискателя всем известна издревле, надежда и разочарование ходят за ним по пятам постоянно. Но столь фанатично искать сокровища именно там, где их никогда и ни разу не находили, было под силу лишь российским кладоискателям. Почему-то именно тут были приложены максимально возможные усилия и в организацию поисков вложены крупные денежные суммы. Что заставляло многочисленные экспедиции искать именно там? По-моему, на людей действовала своеобразная аура, окружавшая данное озеро. И в самом деле, эти мрачные, черные воды, этот таинственно колышущийся мох, это глухое безлюдье. Каждый может легко вообразить себе невесть что в таком уединенном и мрачном месте.

Но легенды легендами, а установить истинное место захоронения «железного» обоза было совершенно необходимо. И вот, собрав достаточное количество материалов, касающихся короткого времени пребывания отступающих от Москвы французов, некоторые исследователи сделали однозначный вывод о том, что действительно именно здесь, в районе Семлева, Напо­леоном и был сброшен с повозок уникальный по массе военный трофей. И даже история о том, что в озере были утоплены неведомые сокровища, тоже имела под собой реальный исторический факт. Вот только озеро это было совсем не то, в котором впоследствии велись масштабные и длительные поиски, да и сокровища в нем были спрятаны особого рода, вовсе не золотые и серебряные, а антикварные.

Да, кстати, слово «спрятаны» я применил вовсе не случайно. Музейные экспонаты были именно спрятаны, а не выбро­шены на обочину дороги. Для пояснения я напомню вам о клас­сификации кладов, делящихся в основной своей массе на клады, «до востребования» и «ликвидационные. Прежде чем на­чинать искать тот или иной клад, следует непременно прояс­нить этот основополагающий для любого серьезного поиско­вика вопрос. Так как же насчет «железного» обоза? Он-то к какой категории относится? Чтобы ответить на данный вопрос, давайте мысленно вер­немся в то далекое время. Да, Наполеон покинул Москву. Да. он отступал. Да, его войска уже терпели определенные лише­ния и неудобства от морозов и голода, но тем не менее отходя­щие войска еще двигались в определенном порядке, в войсковых колоннах дисциплина, даже в отступающих подразделениях поддерживалась на должном уровне. И самое главное, суди по многочисленным мемуарам, император Франции всерьез рассчитывал разместить свои войска в Смоленске и продолжить русскую кампанию с наступлением более теплых дней. Именно из этих соображений и еще из некоторых фактов мы с вами сможем сделать определенный вывод. «Железный» обоз, вынужденно сокрытый из-за ощутимой нехватки лошадей в артиллерийских упряжках был захоронен по схеме «до востребования». Его точно рассчитывали достать весной, и достать без особых проблем. Из столь определенного заключения тоже можно сделать практический вывод.

Обоз, скорее всего, был именно затоплен, а не зарыт. И второе. Если он затоплен, то только там, где воду как серьезную преграду можно без труда удалить. И, следовательно, никогда и ни при каких обстоятельствах многотонный антиквариат не мог быть сброшен в так называемое Семлсвское озеро! Плохой пол-ход к водному зеркалу, слишком большая глубина, отсутствие естественного стока и прочие природные причины крайне затрудняли затопление обоза и делали совершенно невозможным дальнейшее его извлечение. Вот что мне об этом говорил один известный исследователь данной проблемы: «Нет, не мог Наполеон ничего там (в Глубо­ком) утопить». И не мог он это сделать по двум веским причинам. Причина первая — путь до озера, которое лежало в полутора километрах от старой Смоленской дороги, и в то время был нелегок. Голод, во всю свою силу обрушившийся на «великую армию», коснулся не только людей, но и лошадей, которые составляли основную тягловую силу тогдашних вооруженных сил. Холод и бескормица начали косить их как мух, а у оставшихся в строю лошадей силы были уже не те, и возницам зачастую приходилось в стандартную повозку впрягать уже не Две пары животных, а три или четыре. А гвардейские тяжелые пушки тащили аж по пятнадцать лошадей! Транспортный кризис был столь очевиден, что был отдан строжайший приказ — сбросить с телег отягощающие лошадей грузы.

Зададимся на минутку и мы нетривиальным вопросом. Полумаем, а что это были за тяжести такие? Можем смело сказать, что на тот момент это в самой малой степени касалось боевого оружия и реальных, как сейчас бы сказали, золотовалютных ценностей. Сбросу подлежали веши в принципе довольно ценные (даже и тогда), но в данных обстоятельствах все же не столь необходимые, чтобы пытаться тащить их в далекую Францию. То есть речь шла скорее о значительной массе бесполезного в данных обстоятельствах металла, нежели о реальных ценностях. В связи с этим можно вспомнить один, почти анекдотический случай, который произошел дня примерно через три или четыре после захоронения всего этого объема черного и цветного металла. Поскольку многие предметы, изъятые французами из Арсенала, были украшены драгоценными камнями, то решено было эти камни предварительно вытащить и отправить в далекий Париж обычной почтой (наивные евро­пейцы). И что же? Камни действительно были спешно вынуты из эфесов сабель и рукоятей наградных пистолетов, сложены в ящик и вручены почтарям с указанием адресата, но без указания ценности вложения.

Все вроде было сделано правильно, однако многоликая судьба к нашим почтовым работникам отнеслась в тот раз крайне немилостиво. Не прошло и нескольких дней, как одинокая почтовая повозка подверглась нападению одной из вольных шаек небезызвестного Дениса Давыдова. Облегчая повозку, почтовики, недолго думая, выбросили весь труз на дорогу и только прибавили скорость. Откуда им было знать, что в скромном деревянном ящике лежат ценности на несколько миллионов франков. Наши же налегчики были весьма рады такой славной добыче. Однако давайте продолжим разговор о спрятанном металле. Собственно, французы могли бы попросту вывалить тяжести на дорогу, но, видимо, «жаба» душила не только наших современников, но и Наполеона тоже. Было решено надежно спрятать награбленное, поскольку французы в то время еще не потеряли надежду отсидеться зимой в Смоленске и вернуться за спрятанным имуществом несколько позже, при более благо­приятных обстоятельствах. Итак, перед отступающими войсками стояла задача как можно быстрее спрятать несколько десят­ков тонн черного и цветного металла, причем они должны были сделать это быстро и без особых технических ухищрений.

Вернемся теперь ненадолго к началу нашего разговора. Согласитесь, что в данном-то случае озеро Глубокое подходило для клада «до востребования» менее всего. Перво-наперво, дорога до него отсутствовала, была только обычная пешеходная тропа. А раз тропа, то само собой топкая и, как всегда на Руси, тесная. Гнать обессиленных лошадей с тяжеленной поклажей было бы просто самоубийственно. Кроме того, было еще не совсем ясно, как именно топить? Попробуйте утопить что-нибудь, не имея возможности поднести свою ношу непосредственно к воде. Французам требовалось строить плоты, перегружать тяжести на них и только потом сбрасывать в воду, поскольку подвезти грузы к самой воде по слегка подмерзшей трясине было совершенно невозможно. В итоге их ждала масса забот и тру­дов, как видно из приведенного анализа, абсолютно напрасных. Кроме того, достать утопленное с такой глубины и непро­ходимой трясины было бы делом практически безнадежным. Требовалось совершенно иное решение. Повторяю, это во-первых. А во-вторых, над «похоронной командой» непрерывно довлел проклятый и часто роковой фактор времени! Ведь в селе Семлево Наполеону просто некогда было заниматься разгрузкой и перепряжкой множества подвод. Ведь известно, что едва он расположился на отдых в помещении местной церкви, как она подверглась артиллерийскому обстрелу со стороны русских войск. Пришлось французам во главе с разбуженным императором срочно сниматься и двигаться дальше. Куда же?

«Скорее всего, — размышлял далее наш консультант, — сопровождаемый день и ночь стерегущей обозы молодой гвардией, Наполеон вполне мог дойти от Семлева до деревеньки Жашково, что находится двумя десятками километров западнее. Тем более что в ней Наполеон уже останавливался однажды на ноч­лег в доме местного помещика еще тогда, когда двигался на Москву». В таком случае в первую очередь следовало поискать ско­пище антикварных изделий в районе этой, ныне почти исчез­нувшей деревеньки. Но где же конкретно? Проведенный осмотр местности показал, что удобных мест для этого имеется немало. Обратите внимание на рукописный план, составленный в евое время Смирновым. Прежде всего обращали на себя внимание несколько водоемов. В те времена течение речки Костря, около который и находится Жашково, пересекала большая, примерно стометровая плотина, которая образовывала об­ширное, хотя и неглубокое озеро с островком для вымачивания льна. Рядом с плотиной, чуть ниже по течению, стояла боль­шая мельница, сожженная уже после революции. Она питалась водой от большого озера и образовывала еще одно перепускное озерцо, связанное с рекой небольшой, не более чем двадцати­метровой протокой.

Далее, значительный интерес представлял смешанный лес, тянущийся вдоль большого озера, ведь имен­но в нем стояли обозы, и здесь металл мог быть попросту зарыт в песчаный грунт или сброшен в озеро. Так же мое внима­ние привлекли и два глубоких карьера, откуда в свое время (еще при Иване Грозном) брали песок для постройки плотины. Естественно, имелись и некоторые другие привлекательные места, где так или иначе мог быть захоронен стеснявший движение французской армии излишний груз. Поскольку с теоретической точки зрения план поисковых мероприятий был вполне ясен, то пора было браться за дело в практическом плане. Но из-за недостатка средств и отсутствия приличного транспорта основные поисковые действия начались только в мае 2002 года. С помощью электронного оборудова­ния мы осматривали и прозванивали карьеры, леса, водоемы, да и попросту подозрительные места. К сожалению, полностью выполнить план поисковых мероприятий нам так и не удалось, но из того, что удалось обследовать, самая интересная инфор­мация была получена именно из маленького перепускного озерца, оставшегося от некогда работавшей на плотине мельницьь Создавалось впечатление, что невзрачный с виду прудик, начиная от плотины и до центральной своей части, был буквально завален металлом. Измерили ради любопытства и глубину этого водоема. Полученные данные нас просто поразили. Буквально в десяти метрах от плотины грузило мерной веревки опустилось почти на семиметровую глубину!

Мы вполне обоснованно возликовали, поскольку место для захоронения вывезенных из Москвы предметов было, по всем параметрам, просто идеальным. Рядом с местом захоронения, на невысоком холме, располагался дом, занятый для ночлега самим Наполеоном, откуда он мог наблюдать всю картину сокрытия первого своего «клада». Прочная, широкая, известная еще с XV века плотина отделяла большое озеро от маленького. Поэтому не было никаких трудностей с затоплением тяжестей. Достаточно было уложить на свежий лед озерка несколько десятков бревен (большое озеро было в то время еще в значительной своей части свободно ото льда) и сгружай туда хоть пушки, хоть многопудовые колокола. Всего-то и нужно было выехать на плотину, скатить груз на самодельный мостик, после чего докатить его до проруби. Возможно был использован и более примитивный вариант. Груз попросту выбрасывался с плотины вниз, а освободившаяся телега тут же уходит наверх по холму, в сторону бивуака «молодой» гвардии. На ее место тут же подгонялась новая, пока еще груженая телега из обоза, сконцентрированного на левом берегу реки Костря.

В глубине души все участники поискового проекта посчитали, что именно таким образом проводилась операция от начала до самого конца, то есть затопления всего излишнего груза «железного» обоза. Только так можно было справиться с поставленной задачей достаточно быстро, без излишних ухищрений, столпотворения пустых и полных телег и неизбежной в таком случае суеты. Глубины же ямы, вымытой водой, падающей из-под мельничного колеса, с лихвой хватало для затопления чего угодно. Для сравнения, например, там могли быть утоплены два тяжелых танка «Тигр», причем поставленных один на Другой. Как вы понимаете, нашей радости не было границ. Найти столь интересный объект было и интересно и почетно. Оставалось самое малое, удостовериться на все сто процентов в том, что на дне прудика лежало именно то, что мы предполагали. Однако сделать это по целому ряду причин в то время мы не могли. И только в конце сентября того же года, когда в нашем распоряжении оказался георадар, мы смогли вновь выехать на загадочное озерко. Собрали аппаратуру, надули лодку и, с тру­дом скрывая обуревавшее нас нетерпение, принялись сканировать дно пруда, рассчитывая найти там гору металла. И буквально через полчаса работы тайна озерка была раскрыта и нам осталось только... готовиться к новым походам и поискам.

Оказалось, что сбившее нас с толку сильнейшее магнитное поле создавали две толстые стальные трубы, укрепляющие ос­нование плотины. Они находились друг над другом примерно в двух с половиной метрах под поверхностью воды и отстояли от самой плотины примерно на полтора метра. Неудивительно, что мы впали в заблуждение, ведь холоднокатаные трубы обладают очень сильным собственным магнитным полем, а кроме того, они и расположены были строго с севера на юг. Что ж, скрепя сердце пришлось констатировать, что на сей раз искателей постигла определенная неудача. Но это означает только одно: поиски будут непременно продолжаться и, может быть, уже в следующем году удача нам улыбнется. Ведь в конце концов и размах поисков и их результативность во многом за­висят просто от наличия денег и профессионального уровня работающих в «поле» поисковиков. Вот поэтому мы твердо рассчитываем на то, что рано или поздно, но «железный» обоз, к настоящему моменту уже ставший третьим золотым, будет наконец-то найден.